Магический лес, наполненный теплом и пробивающимся сквозь густую листву редким солнечным светом, негромким перешептыванием листьев, вторящим дыханию ветра, был привычно пуст и тих. Пуст и тих именно таким образом, каким может быть только лес известный своей дурной репутацией. Был ли он таким на самом деле? Вальгипур не знал. Лишь был уверен, что здесь и сейчас это было одним из самых лучших мест во всем Генсокё.
Стайка мелких лесных пичужек, этим теплым летним днем решивших устроить свою трапезу на кусту каких-то лесных ягод, вовремя успели услышать, а позднее и увидеть, что их бурное и разудалое пиршество расположено прямо на пути невероятно высокого худого мужчины в черном, вышагивающего по густой чащобе, как какой-то не совсем исправный механизм. Спокойная тишь леса тут же разорвал их взволнованный дебет. В следующее мгновение они тут же вспорхнули вперед, резво вскакивая с насиженных мест и отлетая в сторону.
Впрочем, мужчина спокойно прошел мимо, даже не повернув головы в сторону птиц даже после того, как они начали что-то возмущенно во в его быстро удаляющуюся спину.
Вальгипур Доминик Шор продолжал свой тяжелый, размеренный шаг, столь же упорный и неумолимый, как ход часового механизма, заведенного до отказа именно с такой целью. Но мысленно он все же отозвался на гневные "реплики" пичуг, так же мысленно гневно отмахиваясь от них рукой. Именно мысленно, так как подобное движение в реальности могло пошатнуть и без того хрупкое равновесие движений Мастера. Еще не хватало завалиться на бок и оказаться в каком-нибудь буераке. Опять.
Дерево сменялось деревом, наверное, почти таким же как и предыдущие, а потревоженая стайка птиц, новыми группками мелких пернатых. Или это его старые знакомцы злокозненно перемещались по мере его движения, чтобы в очередной раз облить волшебника новой порцией нелицеприятных, сугубо птичьих, эпитетов. Этот бесконечный гвалт тревожимого прогулкой Доминика леса начал уже раздражать, а потому он сосредоточил все усилия на том, чтобы справиться с очередным болезненным спазмом поразившим его и заставившим непокорные протезы нервно дрожать, в то время как исправный механизм его воли и мыслей - единственный механизм которому мог доверять мужчина - перемещал его вперед шаг за шагом.
В то время как Вальгипур мрачной тучей вышагивал по лесу, глаза его были заняты осмотром самого себя, проверяя, нет ли на одежде непредвиденных прорех или лоскутов, контролируя непослушные, еще слишком непривычные протезы во избежание случайных поломок и убеждаясь, что пока ничего более не случилось с уязвимыми суставами его механических конечностей. В голове его беспрестанно озвучивалась - каким-то сухим и неприятным голосом - строчка из медицинского справочника, вычитанная им еще в далеком детстве:
"ВНК: Визуальный надзор за конечностями. Практика, применимая к прокаженным и потерявшим тактильную чувствительность больным.Те нервы, которые мертвы, уже никогда не восстановятся, поэтому больной может нанести себе случайную травму, даже не заметив этого.
ВНК. Вальгипура даже забавлял тот факт, что это отныне стало частью его жизни. Наверное, он бы даже улыбнулся... Если бы частичный паралич лица навсегда не закрепил на его губах мягкую, но грустную полуулыбку.
Думая об этом, Пура ожидаемо поразил предательский приступ тоски. Однако он сурово подавил его, не дожидаясь, пока он нарушит его внутреннее равновесие. Он прошел от своего одинокого жилища больше пяти километров и только для того, чтобы... Просто пройти их. Конечно, он мог остаться дома, в спокойствии и безопасности, убеждая себя тем, что ему еще стоит откалибровать свои протезы, а после немного прогуляться вокруг своей башни... в итоге и метра не сойдя с крыльца. О, да он мог бы остаться...Но это, на самом деле, было бы неким видом трусости, боязни перед болью и неудобствами. Боязни перед своим новым, желанным искусственным телом. Вся эта безумная прогулка на грани фола была сродни вызову, кинутому самому себе. Вырваться, разорвать путы зоны комфорта и наконец перебороть свои слабости.
К своему ужасу Вальгипур вдруг заметил, что он, погруженный в мысли, вдруг перестал двигаться. Он стоял посреди пустынного леса со сжатыми кулаками и трясущимися протезами, готовый вот-вот упасть и больше не подняться. Эта мысль повергла его сердце в трепет. Он быстро, рефлекторно снова осмотрел свое тело и окружающее его пространство и, в результате долгой внутренней борьбы, заставил себя выпрямиться и сделать ещё один шаг. И тут же с кем-то столкнуться.
С "чем-то", если точнее. Вставший на его пути старый дуб услужливо подставил свое древесное тело под едва не упавшего волшебника и, кажется, был совсем не против, чтобы его судорожно, с недюженной силой обняли. Вальгипур облегченно вздохнул, силой воли давя тревожные мысли и понемногу успокаиваясь. Это был замкнутый круг, волнения провоцировали "бунт" новых конечностей, что порождало еще большие волнения, которые... Все, что ему требовалось, это немного силы воли и практики. Первого у него было в достатке и эту неожиданную слабость он мог объяснить лишь непривычностью своего положения, а за вторым он и выбрался из дома. Мужчина наконец успокоенно вздохнул и загнал мрачные воспоминания обратно, не позволяя им влиять на своё теперешнее состояние. Такие мысли были слабостью, которую он не мог сейчас себе позволить. Возможно, чуть позже, когда он будет непринужденно двигаться и будет способен на мелкую моторику, а не как сейчас, глубоко задумавшись  продолжать дробить в ставших вдруг чудовищно сильных руках карандаши, ручки и куски камня и фарфора.
Сошедшее на него спокойствие и расслабленность, наконец позволили ему отлипнуть от своей импровизированной опоры и осмотреться. К удивлению Пура, место было до странного знакомым: еле заметная узкая тропка, расположение деревьев и этот дуб с морщинестой корой и огромным, перекошенным дуплом... Отсюда так похожий на голову какого-нибудь исполина, казалось, переживавшего приступ дурноты и готового стошнить прямо на случайного прохожего. Он был здесь когда-то. Давным-давно, когда они с отцом только приехали сюда... Да, это была одна из тех прогулок, когда они с папой осматривали окрестности их нового дома, и подчас так увлекаясь, что заходили совсем уж далеко. Именно, Пур прекрасно помнил, как сам, будучи еще совсем малышом, как только вышел к этому буду, тотчас попытался рыбкой запрыгнуть в его широкое дупло и как отец, испуганно и забавно Кусково, судорожно вытягивая его за ноги обратно. А совсем недалеко - Вальгипур неожиданно резко отпрянул в сторону, с неожиданной прытью делая несколько шагов вперед, по-видимому, сразу забыв и о не слушающихся конечностях и о собственной слабости - буквально в паре метров была широкая поляна... На которой папа так и не позволил нарвать цветов, строго наказав этого больше не делать и быстро уведя дальше. Воспоминания о том, как там было хорошо и покойно тут же побудили внутри мужчины множество чувств и ощущений, легко уводя задумчивого Доминика на свою тропу. Тотчас заныло все тело, устало садня ставками с неживыми протезами, а они сам вдруг снова начали слегка потрусивать. Мужчина махнул рукой и решительно начал по кругу подходить к давешней поляне. Сейчас, он мог позволить себе отдых перед обратной дорогой. Вскоре он даже не заметил, как его шаги вновь обрели пустую механическую размеренность.
Выйти из-под сени деревьев под открытое солнце было трудно. Вальгипур, с его фарфорово-белой кожей вообще старался избегать чрезмерно яркого света. Впрочем, трудно не только из-за этого, мужчина попросту не мог ступить и шага. Взгляд его был прикован к занесенной над цветочным покровом предательски трясущейся стопе, пытаясь уразумить ее и заставить успокоиться. Без толку, на самом деле, причудливая смесь фарфора и металла все так же продолжала быстро подрагивать в воздухе, мерзко и громко постукивая своими механическими суставами. В какой-то момент мужчина просто не выдержал и, высоко подняв непослушную ногу, со всей доступной ему силой впечатывая ее в землю. К смешливому удивлению мужчины - не потревожив и одного цветка, то на что он не был бы способен по собственной воле. Как доказательство - снова начавшие зловредно пристукивать в дрожи пальцы.
Дальше, путь дался куда легче... Ну, после того, как Вальгипур все же суме вытащить из земли ушедшую туда почти по колено ногу. На удивление, все вокруг так и осталось тихим и благостным, будто эта поляна видела и не такое. Впрочем, сам Вальгипур был слишком занят собственными движениями, чтобы даже мысленно подвергнуть это сомнению. Неожиданно, все это превратилось в игру - пройти до росшего примерно в центре поляны дерева не задев ни одного цветка. Маленький способ доказать себе возможность контроля над собственным телом и посрамить былую слабость. Мужчина даже разулся, позволяя босым фарфоровым стопам касаться высокой травы и мягко обнимать пальцами стебли часто растущих тут цветов. Все это продолжалось относительно недолго, пока празднующий победу над самим собой Вальгипур неожиданно не "поцеловался" с древесным суком своим лицом, и пока в то же время не наступил на что-то отличное от травы. Может быть он этого бы и не понял, если бы это "что-то" не зашуршало тканью под его стопой. Испуганно дернув бровью, настолько ему это позвалял его паралич, мужчина неожиданно плавно отступил назад, впиваясь полубезумным взглядом в предмет его столкновения. Под деревом, чинно уложив свою голову на руки, сладко спала девушка. По крайней мере о том, что это не труп говорила мерно вздымающаяся грудь. Видимо, именно на подол ее убки он и наступил. Вальгипур с силой обхватил себя за плечи, все еще по не привычке дробя под пальцами толстый слой фарфора, покрывающий его новые конечности, и откалывая от него целые куски, будто стремясь задушить свою новую дрожь. Глаза его судорожно забегали и мужчина хрипло сказал первое, что пришло ему на ум:
- Кхем-м-м-м..! Счастливой Хануки?.. - не то чтобы Вальгипур вообще знал, что такое "Ханука", но затянувшаяся тишина и неудобство волшебника просто не позволяли ему больше молчать.